Guzei.com

Интервью

Интервью: Сергей Архипов, заместитель генерального директора ВГТР

© 2007 Guzei.com, Ольга Мишагина, Игорь Гузей

Сергей Сергеевич, какой возраст слушателей превалирует сейчас в рейтингах нового «Маяка»?

Процентов 80 – это молодежная аудитория: в основном, 20-35 лет, хотя мы планировали 25-45. Это нас очень радует. За два месяца рейтинг поднялся с отметки 8, 5 до 11 процентов, хотя мы даже не начинали еще промо - компанию.

Насколько отличаются показатели Маяка в столице и в регионах?

Очень трудно это определить, потому что мы в эфире работаем всего два месяца - для новой станции это практически ничто. Сейчас TNS Gallup переходит c 1 января на новую систему измерений, на телефонный опрос. Gallup был недоволен региональными партнерами, и они построили свой call-центр в Туле, и измерения будут более достоверными, я думаю.

Некоторые Ваши коллеги утверждают, что в мировой практике нет успешных примеров ток-станций для молодежи. Вы намерены «Маяк» сделать исключением?

Да, я очень этого хочу, честно скажу. Дело в том, что наша аудитория гораздо умнее и образованнее, чем в любой другой стране мира. В России люди привыкли читать, потому что у нас на протяжении долгого времени по телевизору смотреть было нечего, кроме вестей с полей программы «Сельский час». И люди продолжают читать, наверное, уже на уровне менталитета -генетически сформированный бэкграунд. Если бы я не был уверен в успехе, я бы этим сейчас не занимался.

С переходом «Маяка» на кнопке на новый формат, вероятно, часть журналистов старого состава останется не востребована. Что Вы предложите этим людям?

Во-первых, на рынке наблюдается нехватка квалифицированных кадров. К тому же, сейчас будет появляться еще целый ряд новых радиостанций, так что люди, которые действительно умеют и хотят работать, место себе найдут: кто-то в нашем холдинге, кто-то нет. Ряд радиопрограмм перешел с «Маяка» на «Радио России», а также перейдет на радио «Культура» - к примеру, прекрасная джазовая программа Георгия Гараняна. Резкого сокращения не будет – будет лишь перераспределение программного продукта.

Но сотрудники волнуются уже сейчас?

Безусловно, они волнуются, но мы пока не рассматривали вопрос кардинального сокращения штатов. К тому же, у нас большое количество внештатных программ, которые можно перепоручить штатным сотрудникам. Но вот если они не смогут делать их на качественном уровне, то это будет означать уже профессиональное несоответствие.

Какой реакции Вы ожидаете от слушателей по всей стране, когда новый «Маяк» начнет вещание и на кнопке?

Безусловно, я ожидаю такого же взрыва негативных эмоций, как и при смене формата на FM. Но поверьте, все свои любимые программы люди смогут слушать на «Радио России» – только включать нужно будет не вторую кнопку на трехпрограммнике, а первую.

А среди слушателей «Маяка» FM-диапазона страсти уже поутихли?

Страсти только разгораются, но уже по новому «Маяку» и в качественно новом составе аудитории. Мне очень приятно осознавать то, что новый «Маяк» стало слушать модно, и исследования это тоже показывают. В компаниях его цитируют, и есть очень хорошие отзывы на форумах. Конечно, даже среди молодой аудитории есть консервативно настроенные товарищи, но их меньшинство. Пишут в Госдуму, пишут в администрацию, на всех уровнях. И отвечаем ты тоже на всех уровнях. Но что означают эти требования вернуть старые программы? Если мы пойдем навстречу группе людей, то, получается, даже отдельно взятый индивидуум имеет моральное право влиять на программную политику СМИ? По-моему, это смешно. Поверьте мне, и на частные станции приходит огромное количество писем с топаньем ногами и требованием вернуть того или иного ди-джея. Просто это меньше афишируется, а мы сейчас на виду. Поэтому если кто-то пишет гневные письма с требованием вернуть программу в эфир, то это стопроцентное вмешательство в программную политику государственной радиокомпании. Я считаю, что это недопустимо – идти на поводу возмущенной общественности. Если даже предположить, что я сейчас возьму и уберу новых ведущих из эфира, писем с требованием вернуть тех же Бачинского и Стиллавина, Катю Гордон и Комолова с Шелест, будет гораздо больше. И так же будут писать и в Госдуму, и президенту и кому угодно…

Это будет писать уже новая аудитория, или те же пенсионеры?

Огромное количество тех самых пенсионеров уже привыкло. Нам пишут люди и по 60 лет - обсуждают какие- то вопросы, никто не ругается…

Насколько готов уже новый формат? Уровень ведущих Вас устраивает?

Процентов на 70. Меня все вполне устраивает. К примеру, Стиллавин очень образованный человек: кандидат филологических наук, у него прекрасный русский язык. Дело в том, что ведущий подобной радиостанции существует не для того, чтобы высказывать свое личное мнение – он должен провоцировать аудиторию на откровенный разговор в эфире. Вот для этого и существует государственное ток-радио. До недавнего времени наше с вами замечательное государство просто не прислушивалось к тому, что говорят люди. А в эфире звучат мнения, и мы их не скрываем. Поверьте мне, я знаю, для чего все это делается. «Маяк» всегда был информационно- развлекательной станцией, но последние полтора года он пытался встать над слушателем, и в результате, со второго места в рейтинге уехал на девятое. С нашей аудиторией нужно разговаривать на ее языке: не кувалдой бить по голове, а тонко задавать вектор. Так вот «Маяк» в последнее время именно бил – тяжеловесной аналитикой, тяжеловесными программами, досужими рассуждениями о судьбах России устами некоторых людей, которые почему-то считают, что имеют право судить о том, что происходит в стране. А мы сейчас слушаем, что люди сами говорят, и ничего им не навязываем: звоните, говорите, общайтесь, если интересно. А вот если вы не звоните и вам неинтересно, значит, нам нужно что-то менять. Поэтому у нас совершенно разные пары: Бачинский и Стиллавин – это одна история, Комолов и Шелест вообще работают для гламурно-домохозяечных людей - инфотеймент. Кузичев с Авериным – это уже более серьезные темы, и политические в том числе. Затем идет культурологическая Катя Гордон, а сейчас с ней начинает работать Владислав Борецкий, политический обозреватель «Радио России».

Ведущих Вы как-то корректируете?

Да, практически после каждого эфира. У меня все проходит в режиме обсуждения: если есть какие-то достаточные аргументы, и есть о чем поспорить – почему бы и нет? Здесь работают высокопрофессиональные люди, и я с большим удовольствием выслушиваю их мнения. Впрочем, я всегда выслушиваю мнения людей, где бы не работал: я не авторитарен, до определенного момента.

Коммерческие показатели «Маяка» с момента его переформатирования как-то изменились?

Да, к нам уже сейчас приходят рекламодатели, которые никогда в жизни не рекламировались на государственных станциях.

В какие сроки вы планируете выйти на прибыльность?

Это зависит от развития FM-сети, и мы активно занимаемся этим вопросом. Что приятно, на «Маяк» сейчас стали приходить региональные станции, которые реально за деньги хотят покупать программный продукт. Но в ближайшее время речь идет не о прибыльности, а об увеличении рейтинга. Вопрос самоокупаемости состоит из двух вещей – доходы и расходы. Маяк, естественно, самоокупался бы, если бы не было таких затрат на содержание средне- и длинноволновых передатчиков - это очень дорого и с точки зрения расходов на электроэнергию, и на поддержание в надлежащем состоянии самих передатчиков. Но так как это социальная функция, государство это финансирует. А все зарплаты, которые люди здесь получают, складываются уже из заработков самой компании.

Алексей Венедиктов в одном из интервью сказал, что переформатирование «Маяка» только на руку «Эху Москвы» -все пенсионеры уйдут к ним…

Все пенсионеры ушли не на «Эхо», а на «Радио России», судя по рейтингам. Наверное, потому что это кнопка: пенсионеры – это все-таки не FM- аудитория, в силу разных причин. Во-первых, они привыкли включать на кухне кнопку, а во –вторых, приличный FM - приемник стоит две пенсии. Так что, кнопка еще играет свою роль. Надо еще учитывать менталитет регионов: действительно трудно выйти куда -нибудь с названием «Эхо Москвы», недаром уже существует «Эхо Петербурга». Есть ощущение, что в ближайшее время мы будем переходить на цифровое вещание и избавляться от радиорозеток, потому что все-таки живем в 21 веке. Я вообще считаю, что переход на цифру должен быть государственной программой. Потому что есть люди, которые выкапывают кабели проводного вещания – это же такая хорошая медная пара, можно выкопать два метра и пойти поменять на бутылку водки. Обрубили лопатой кабель – и целый районный центр остался без радиовещания в принципе – а это же еще система оповещения, и в чрезвычайных ситуациях.

Вы считаете, что переход на цифровое вещание – перспектива краткосрочная?

В принципе, это можно было бы сделать очень быстро, и уже пора. Но у нас до сих пор на уровне правительства не принят формат цифрового радиовещания в Российской федерации. Деньги у нас в стране есть. Я думаю, что цифровые приемники с фиксированными частотами под госвещание должны заказываться государством и раздаваться населению. Я разговаривал с людьми, от которых это зависит, но создается ощущение, что меня не слышат: конечно, есть какие-то приоритетные направления, но с учетом цены на нефть, определенные деньги на этот проект можно выделить и уже через три –четыре года покрыть всю страну сетью государственного вещания, чтобы в каждой деревушке стоял такой приемник. Есть у меня определенные подозрения, почему это тормозится, но будем считать, что просто руки не дошли.

А каковы преимущества цифрового вещания?

Во-первых, более устойчивый прием, чем на FM. Во-вторых, частотные характеристики, обеспечивающие CD качество. И на одном стволе можно запустить до восьми станция вместо одной –в зависимости от сжатия цифрового сигнала. Без ущерба качеству мы запустим четыре. Рынок очень поменяется.

Каким Вы видите государственное радиовещание в будущем?

Я считаю, что мы должны максимально развести станции между собой и закрыть собой все возрастные категории. При переходе на цифру, естественно, у нас будет отдельный литературно-художественный канал, симфонический, молодежный, круглосуточный новостной, и «Радио России» как станция общественно-политического формата.

В СМИ ходят слухи о закрытии радио «Культура». Как Вы это прокомментируете?

Из радио «Культура» можно сделать очень интересный и с социальной, и с коммерческой точки зрения формат, как ни странно это звучит. Вот в «Независимой газете» вышла статья о том, что Архипов – убийца культуры. Пишет Анатолий Голубовский, бывший главный редактор «Культуры». Но если ты работал три года главным редактором, что же ты сам сделал для того, чтобы это радио стало рейтинговым, спрашивается? А частота «Культуры» 91 и 6 – напрочь убитая, потому что в уже в 30 км от Москвы, в Подольске, на частоте 91 и 7 вещает местная городская станция. Претензии предъявлять к Федеральной конкурсной комиссии? Нет, потому что там стоит передатчик меньше ста ватт, а проходить конкурс на маломощные передатчики по закону у нас не нужно. «Культура» вещает из Балашихи со старой башни 133 метра. Где ее слышно? Нигде. Вещанием охвачено лишь 40 процентов Москвы. Я просто прекратил финансирование новых программ на станции, и сейчас она работает на архивах -их все равно никто никогда не слышал. Я приведу в порядок частоту, а потом и программный продукт. С какой стати я буду закрывать «Культуру»,когда у меня есть еще полтора года лицензии ?

А на какой частоте будет вещать радио «Юность»? На дне рождения станции Вы озвучили весьма короткий срок перехода в FM-диапазон.

Да, месяца три. Могут быть какие-то технологические задержки, но сейчас разрабатывается несколько вариантов. В Москве есть ряд радиостанций с приличными частотами, но убитые как с коммерческой точки зрения, так и с любой другой. Мне три месяца назад пришла в голову мысль: если у нас могут быть региональные сетевые партнеры, почему мы как государственная компания не можем предложить ни одной из этих станций стать нашим сетевым партнером? Какая разница, в Туле это происходит, или в Улан-Уде. Чем в этом смысле Москва отличается?

А с кем-то уже договорились?

Хоть мы и государственная станция, но тоже торгуемся - государство у нас тоже торгуется и за нефть, и за газ. Вот и мы выторговываем себе сейчас условия: мы делаем хороший качественный продукт, обеспечиваем рекламную компанию, программирование, а ребята совершенно честно обеспечивают нам всю технологическую цепочку вещания. А есть еще и уже выигранные разработанные частоты, которые еще не запущены – с ними мы тоже сейчас ведем переговоры. Нам не важна собственная FM-частота по одной простой причине - мы не стремимся к выходу государственного радиовещания на IPO, для нас важна социальная составляющая проекта: у государства сейчас нет молодежного вещания, равно как и детского.

Новый «Маяк» Вы как-то промоутируете?

Глобально пока нет, мы еще не доделали программный продукт. Сейчас пошла кое-какая реклама в московских блоках на телеканале «Россия», и на канале «Спорт», хотя бы для того, чтобы люди узнали частоту. Многие ведь вообще не знают, что «Маяк» можно слушать на FM.

Каковы, на Ваш взгляд, перспективы появления новых ток-станций в нашей стране?

Конечно, новые станции можно добавлять - все зависит о того, как это сделать. К примеру, рынок йогуртов тоже представлен хорошо, однако постоянно идет обновление. В радио та же схема - мы работаем на потребителя.

Это должны быть какие-то нишевые станции?

Нишевая информационная станция жить долго не будет. К примеру, при всем моем уважении и любви к спорту, я не думаю, что узкоспортивное радио в нашей стране обречено на успех. Спорт – это прежде всего картинка в телевизоре, а при нынешнем существенном развитии телеканала «Спорт» и увеличении сигнала «НТВ плюс», я не представляю человека, который будет слушать спорт по радио. Как заполнить спортивными новостями 24 часа в сутки? Это будет уже спорт, разбавленный наполовину музыкой и чем-то еще. Каждый день с 23 часов идет спортивный канал «Маяка» и освещение крупных спортивных мероприятий по выходным. У нас очень сильная спортивная редакция, и телеканал нам тоже помогает – мы в одном холдинге. Так что радио «Спорт» в этом отношении приходится довольно трудно.

Как Вы смотрите со стороны на развитие РМГ, после ухода из холдинга?

Я не могу это назвать развитием, к великому сожалению. Мне на самом деле очень неприятно об этом говорить, я все-таки 12 лет отдал этой структуре. Как можно было за полгода развалить то, что создавалось все это время?

Какие у Вас сейчас отношения с Кожевниковым?

Да никаких, абсолютно. Я никак не комментирую его работу в РМГ, но мне жаль, что все так происходит.

Вы действительно ушли из-за того, что были не согласны с решением РМГ выходить на IPO?

Нет, это не правда, я ушел не по этой причине. Да мне смешно вообще об этом слышать – чтобы выйти на IPO, нужно как минимум иметь три года GAAP-овской отчетности. Дело ведь не в выходе, а в готовности. С чем выходить то? На самом деле, мне категорически не нравился сам менеджмент, а я занимался только программным продуктом. Мне были непонятны очень многие шаги совета директоров, я был решительно против некоторых вещей. Когда сейчас меня спрашивают сотрудники РМГ, почему я переманиваю у них сотрудников, я отвечаю – не переманивал никого. Бачинскй и Стиллавин пришли ко мне после того, как их уволили Глазатов с Кожевниковым. Кожевников сам говорил в прессе, что рейтинг утреннего шоу на «Максимум» начал падать. Это бред. На самом деле, «Максимум» только на них и держался. Уволили Чижова, Марселя Гонсалеса – якобы за взятки. Я в это никогда не поверю, потому что Марселя знаю больше 15 лет. Да, у него жена пишет песни, и весьма неплохие – мне лично большинство материала нравится. Чисто по-человечески, на худсовете он имел право лоббировать интересы собственной супруги. Но чтобы кто-то приносил ему деньги в конверте….Полная глупость.

Русская медиа группа не делала попыток выкупить у Вас сеть «Русское радио – Хельсинки»?

Нет, не делала.

А с названием проблем не возникает?

Нет. « Русское радио» - это не торговая марка, как название оно не лицензируется. Я сначала, действительно, запустил там «Русское радио», но нынешний продукт не выдерживает никакой критики. Я купил радио «Спутник», там работают хорошие профессионалы. Мы берем сейчас информационную составляющую радиостанции «Голос России», потому что людям за границей интересно, чем живет страна. А музыкальную составляющую программируем сами.

Насколько успешно эта сеть продается при том, что измерения аудитории не ведутся?

Ну, в общем, она доходна. Медиа-измерения там не ведутся в принципе. На самом деле, измерить все это очень просто: на территории Финляндии постоянно проживают 200 тысяч русскоговорящих граждан, из них 40 тысяч в Хельсинки, и 4,5 млн русскоговорящих пересекает русско-финскую границу в течение года. . Это официальная информация финской таможни. Так как на русском языке там больше не вещает ничего, то считайте, что наша аудитория - 4, 5 млн человек в год.